• Давай начнём с твоей деятельности сейчас. Чем ты занимаешься?

Я пишу книги, работаю с психотерапевтами, школами, больницами и организациями, консультирую корпорации и НКО. Это невероятно — быть свидетелем того, как практики осознанности становятся все более знакомыми людям, но порой я довольно сильно устаю, путешествуя и проводя от 50 до 60 тренингов в год.

Я уже был в более чем 20 странах со своими воркшопами. И думаю, я не единственный осознанный человек, который чувствует себя очень занятым (смеётся)!

• Почему, как ты думаешь, эта тема вызывает так много интереса?

Люди ищут контрбаланс жизни, в которой мы становимся все более и более занятыми, пытаемся работать в режиме мультизадачности и «держать руку на пульсе» большого количества разных процессов. Они пробуют найти способы замедлиться и научиться вовлеченно делать одно дело за раз.

Способ, которым мы, как человечество, живем, не является поддерживающим для планеты, наших сообщества, семей и отдельных людей. Секулярная практика внимательности дает миру то, что уже предлагали в разных формах многие культурные и религиозные направления.

• Как ты пришёл к практике осознанности?

Я познакомился с практикой осознанности когда мне было двадцать. Но оглядываясь назад, я понимаю, что уже практиковал и до этого, когда во время поездок в лагерь на природе нам говорили «Давайте просто погуляем так тихо, как только сможем.» или «Давайте послушаем звуки леса или посмотрим на облака.». Спустя много лет я думал «О, это же были внимательная прогулка и внимательное слушание!»

Позже я пошёл в колледж и свалился в депрессию и тревожность.

У меня начались проблемы с наркотиками и, в частности, с героином. Мне пришлось уйти из школы и весь следующий год был полным провалом. Я жил на улице, в местном парке, когда мои родители отправили меня на ретрит к Тхить Нят Хань, который как раз проходил в то время.

Это был абсолютно трансформационный опыт. Неожиданно, я почувствовал себя более спокойным, творческим и заземлённым. Я ощутил надежду и то, что жизнь действительно стоит того, чтобы её жить. После ретрит я отправился прямиком в реабилитационный центр и продолжил свой путь к выздоровлению. Думаю, как и многие люди, я начал его через страдание.

• Как так произошло, что ты решил сфокусировать свою деятельность на работе с молодежью?

Первые несколько месяцев я слушал записи лекций Джона Кабат-Зинна и читал медитации Тхить Нят Хань. Я знал, насколько полезной оказалась практика осознанности для меня, на моем пути восстановления после наркотической зависимости, и очень хотел, чтобы люди встречали такую практику как можно раньше.

С этого момента, я захотел нести её людям. Я стал думать: как можно дотянуться до детей, которые находятся в трудных ситуациях, и сделать для них практику веселой и творческой? Это то, что по-настоящему зажигало меня тогда.

• И что ты делал дальше?

Я вернулся в колледж и закончил его, дальше поступил в университет на клинического психолога. В то же время я стал интересоваться исследованием практик осознанности, которые в то время только-только становились популярными среди психологов.

Я также путешествовал летом по Азии и Южной Америке в попытках понять мудрость других традиций, исследовать их подходы к человеческой жизни в целом и то, как по-разному осознанность видят в разных культурах.

В то время как я узнавал все это, разрушилось множество моих стереотипов и ожиданий относительно практик осознанности в мире. Я потратил много времени тогда рефлексируя и интегрируя то, что я узнал в свою психотерапевтическую практику.

Начав писать диссертацию, я начал писать о практиках осознанности для детей. Я также хотел начать писать книгу и в это время получил свой первый контракт на публикацию книги «Child's Mind». Это произошло после того, как я прочитал книгу об издательском деле и открыло мне путь, полный неожиданных событий.

Я думал, что я останусь работать психотерапевтом или начну преподавать в колледже, но вскоре меня позвали быть спикером,что повергло меня в шок, но вскоре сделало более уверенным в себе и устойчивым. Теперь я не мог поверить, что то, что происходит — это моя жизнь. Я начал преподавать, путешествовать по интересным местам, встречать невероятных людей и работать вместе с ними. Каждый день я говорил своей жене: «То что происходит — просто безумно!».

• Ты говоришь, что подростки в Америке больше всего переживают сейчас постоянный стресс, чем какая-либо еще группа населения. Можешь раскрыть этот тезис?

То, что мы видим сейчас среди молодых людей по всей планете — эпидемия психических заболеваний и высокий уровень постоянного стресса. Из каждых трёх подростков, одному диагностируют тревожное расстройство. В колледже я наблюдал за тем, как из-за тревожности и депрессии подростки вылетали с учебы так же, как это произошло со мной 20 лет назад.

Огромное количество стресса — начиная от давления в колледже, с которым я рос и бедностью, расизмом, дискриминацией. Если спросить преподавателей — тех, кто видит и знает детей ближе всего — что изменилось у подростков за последнее время? Они скажут о росте психических заболеваний, проблемах с эмоциональной регуляцией, устойчивостью и гибкостью, внимательностью и социальными навыками.

Мы также можем наблюдать множество случаев нездоровой зависимости. И все это самым прямым образом является запросом на то, чтобы работать с осознанностью.

Также подростки озабочены своей безопасностью, в том числе проблемами насилия. Им важны глобальные экологические проблемы и то, что останется на земле их поколению. А еще финансовые, экономические, технологические вопросы. Ведь то, как мы, например, пользуемся гаджетами, часто не помогает, а скорее вредит. И что с этим делать — вопрос, ответ на который, касается каждого, и многие из подростков это видят.

Также много родителей, чей уровень постоянного стресса довольно высок. И так же высок уровень стресса детей, которые живут с ними рядом. Чтобы помочь детям быть осознанными, нужно окружить их осознанными взрослыми.

• Как ты видишь, что может помочь? Может быть программы развития осознанности в школах?
  

Довольно много сейчас разговоров вокруг программ развития осознанности в школах и к счастью, они становятся более доступными большему количеству сообществ. В то же время, такие программы довольно сложно разрабатывать и вести. Важно понимать, что именно нужно детям и подросткам: длинные ретрит или короткие практики, чтобы поддержать их в течение дня? Это как с алгеброй — не всем она нужна, некоторым достаточно основ математики. Так же и тут, некоторым детям достаточно небольших практик наблюдения за дыханием. Другим может быть интересно двигаться дальше и пробовать больше. И дальше возникает вопрос: как сохранять качество преподавания в то время, как количество детей в программах растет?

Я надеюсь, что у каждого ребёнка будет хотя бы один позитивный опыт практики осознанности, чтобы дальше в жизни, тогда, когда им пригодится эта практика, они могли бы опереться на нее. У меня самого была такая счастливая возможность и надеюсь, когда-то она будет у каждого ребёнка.

• Расскажи о своей личной практике.
  

Иногда моя практика по-настоящему формальная, я сажусь практиковать в определенное время и с определенной длительностью, но это не всегда было так. Когда родился мой сын, моя практика стала очень непостоянной. Лишь около года назад я снова стал практиковать каждое утро и тогда родилась моя дочь.

В это время я уехал на курс медитации. Там все шло хорошо, но мне было тяжело быть далеко от нее. Я думал: «Мне нужно быть дома с детьми. Достаточно ли я провожу с ними времени?».

Моя практика действительно довольно сильно поменялась с появлением моих детей.

И сейчас я практикую, когда мы, например, лежим перед сном с детьми. Мы вместе делаем практику благодарности. Еще у нас есть практика, когда каждый член семьи выражает «счастливые мысли» другим. И практика наблюдения за дыханием перед общими обедами.

Сейчас я помогаю своему сыну, которому 4 года, осваивать практики осознанности. Когда мы стоим в пробке, мы вместе дышим и наблюдаем за дыханием. И я понимаю, что это то, с чем он растёт. Хотя недавно он сказал мне: «Папа, пожалуйста, не надо больше книг о дыхании!».

• Ты преподаёшь в Гарвардской медицинской школе. Расскажи, как на практики осознанности смотрят там?

Они довольно популярны и широко распространяются сейчас. Это происходит в психиатрии, области работы со стрессом и саморегуляцией в целом. Практики осознанности постепенно проникают в медицинское образование. И в Гарвардской школе мы стараемся ускорить этот процесс.

Мне трудно сейчас представить себе программу по работе с психическим состоянием, в которой не было бы хотя бы части работы с помощью практик осознанности. И это же верно для сферы образования.

• Ты говорил о связи осознанности и счастья. Расскажешь подробнее?

Мои мысли в этой теме продолжают крутиться вокруг темы радости и благоговения.

Исследования подтверждают, что радость усиливает счастье и ощущение связи с другими людьми, даже сострадание. И часть того, с чем нам может помочь осознанность — помощь в том, чтобы находить чудо в обычных, земных вещах. Чувствовать радость от простых действий, вроде поедания изюминки или прогулки.

Мои первые встречи с практиками осознанности были невероятно сильными именно благодаря ощущению благоговения и радости, которые придавали жизни смысл и давали мне ощущение связи с другими людьми и жизнью в целом. И это было что-то совершенно необычное в сравнении с ощущениями от приема героина. И конечно это перевешивало побочные эффекты отказа от наркотиков и алкоголя, а также тот факт, что я был бездомным.

Тхить Нят Хань и другие преподаватели — мастера, которые помогают нам найти смысл и чудо в ежедневной жизни с помощью практики внимательности и осознанности. Для меня, как и для многих других, счастье, снижение тревожности, ощущение ясности и света, свободы, часто приходило через ощущение смысла. И этот смысл может быть в духовности, семье и сообществе, искусстве, хобби и карьере — для каждого по-своему. Многим людям практика осознанности открыла путь к тому, что привносит смысл в их жизнь.

• А в твоей жизни как это развернулось?
  

Я вижу, что практика осознанности не делает людей счастливыми напрямую, но она помогает точно знать, когда ты счастлив, а когда нет, а значит меньше цепляться за собственное страдание через действия, которые делают нас несчастными. В этом смысле это создаёт условия для возникновения все большего ощущения наполненности и счастья в жизни.

Так моя собственная жизнь каким-то сумасшедшим образом поменялась от жизни бездомного в парке до преподавания в Гарвардской медицинской школе.

• Ты говоришь, что доброта и сострадание — то, что передаётся от человека к человеку. Расскажи подробнее.

Мы все знаем о том, что быть добрым хорошо, но интересен тот факт, что сострадание влияет еще и на структуру нашего мозга. Если я действую определённым образом с людьми и получаю от них позитивную обратную связь, это действие с вероятностью становится привычкой и я продолжаю его делать.

Когда-то давно мне говорили «Вежливость заразна», а я был подростком и думал «Что за бред». Сейчас я думаю о том, что осознанность заразна и это то, что мне интересно замечать и исследовать в жизни.

Группа ученых из Англии показала, что у друзей тех, кто практикует настроение постепенно становится лучше. И снова осознанность передаётся от человека к человеку.

Это то, что действительно меня удивляет — то, как наша практика влияет на наш вклад в то, как мы живем в этом мире. Мы знаем, что практики осознанности меняют нашу нервную систему, тело, поведение и даже экспрессию генов. Но могут ли они менять нервную систему, тело и поведение окружающих нас людей? Согласно исследованиям, это действительно возможно. Те родители, кто регулярно занимался практиками осознанности, влияли на изменения в поведении и структуре нервной системы своих детей. Преподаватели, которые практикуют, меняют поведение своих детей. И так далее...

Иногда я думаю: «Когда мы практикуем, мы просто сидим на диване. Как это влияет на мир?». Но это действительно влияет и важно привносить в жизнь оба аспекта — формальную практику и неформальную, как осознанность в течение жизни, ведь и то, и то влияет на мир и помогает ему быть именно таким, каким важно для всех нас.

• Расскажи про работу с детьми и твою новую книгу «Alphabreaths»

Одна из основных вещей, о которых я рассказываю детям, когда учу их практикам внимательности — то, что это тот позитивный опыт, который они могут использовать тогда, когда им самим это будет важно. Я стараюсь делать обучение веселым и радостным.

В книге «Alphabrеaths» я рассказываю о том, как делать практику наблюдения за дыханием интересным, а не скучным занятием. Сначала мы с детьми просто веселимся, помогая им осознавать свое дыхание более ясно, а затем учимся регулировать дыхание и свое состояние с помощью разных практик.

Поливагальная теория и другие подходы к понимаю механизмов стресса показывают, что когда мы учимся управлять дыханием, мы также учимся управлять своим состоянием, вниманием и реакциями.

Если мы можем показать это детям, это даст им огромное количество возможностей.

В книге описаны практики, которые могут делать даже трехлетние дети. И дальше практики меняются, как меняются и дети, чтобы помогать им становится более разностными и справляться с тем, что происходит в их жизни. В какой-то момент эти навыки им точно пригодятся.

С подростками мы играем в слова, шутим и веселимся. Иногда говорим и о научных вещах, например о том, как с помощью управления дыханием мы можем влиять на реакции миндалины и справляться с реакцией «бей-беги-замри». Также я пользуюсь метафорами, как опорой в объяснении техник, если я, например, предлагаю детям наблюдать за мыслями как за листьями, которые плывут в реве или облаками, плывущими по небу.

Оригинал статьи: https://www.mindful.org/the-beauty-of-everyday-miracles/